На днях состоялось закрытие выставки художника Сергея Катрана «Пока не исчезнет слово». «Галерея 21» собрала гостей, чтобы показать, как в современном арт-мире уживаются музыка, искусство и современные технологии.
Выставки сегодня — это уже не просто «постоять, посмотреть». На них идут, как правило, за новыми ощущениями, за возможностью сыграть в некую игру разума. Заинтересовать видавшего все столичного зрителя все труднее, поэтому художникам приходится предлагать ему что-то действительно неординарное. И они расширяют палитру воздействия на человека при помощи музыки, речи, других звуков, освещения и так далее.
«Галерея 21» находится на территории центра современного искусства «Винзавод». Миновав стеклянные стены, ты оказываешься в достаточно аскетичном пространстве: синий приглушенный свет да странные, похожие на пчелиные ульи или юлы, фигуры, свисающие с потолка… Но как только ты узнаешь идею проекта, то начинаешь вглядываться в эти крутящиеся волчки пристальнее. Дело в том, что каждая фигура — это материальный образ слова «искусство», сказанного на одном из 60 языков. Сергей Катран вместе с поэтом и полиглотом Вилли Мельниковым записывали на диктофон эти слова, потом с помощью эквалайзера получали графики силы звука, а уже после этого переводили в гончарной мастерской двухмерные изображения в трехмерные.
«В качестве материала для фигур этой экспозиции я выбрал красную глину, — говорит Сергей, наблюдая, как люди пробираются между качающимися на тросах экспонатами. — В любой книге по истории искусства мы видим глиняные амфоры, китайскую терракотовую армию, фрагменты буддийских и индийских храмов — и все это определенным образом рифмуется с моими фигурами. Они тоже созданы из красной глины». К слову, этот проект вынашивался, как ребенок, целых девять месяцев.
Сергей с юности писал стихи, и идея материализации слова начала занимать его уже тогда. «Вообще уже в начале XX века звук стали рисовать, есть целая школа отрисовки звукового орнамента, это тоже интересное и авангардное направление. Я взял в качестве исходника звуковую волну и попытался придать слову форму современными методами», — рассказывает художник.
Готова ли публика к подобному арту? Понимает ли она идею экспозиции? «Люди все прекрасно понимают, однако к покупкам готовы по большей части иностранцы. Например, в данный момент проданы уже несколько фигур, отображающих слово на русском, итальянском и немецком языках», — делится с FP основательница «Галереи 21» Ксения Подойницына.
Мы спросили Ксению, насколько тяжело попасть в галерею начинающему художнику. По ее словам, это не так просто: «Необходимо пройти определенные этапы: регулярно принимать участие в молодежных биеннале, в независимых выставках, уметь правильно презентовать себя и свою идею. Ну и работы, конечно, должны быть высокого качества».
У какой же публики ульи-инсталляции вызывают самый большой интерес? По мнению Сергея Катрана — у парочек, которые на выставке словно проходили квест: «Молодые люди брали информационный лист, перемещались между фигурами и пытались угадать, какой форме какое слово соответствует. Целыми часами могли здесь тусоваться».
Сергей также заметил, что подобный способ изучения выставки пользовался популярностью и у школьников. Перед ребенком стояла задача не только считать визуальную информацию, но и понять, что за ней стоит. Это первый, игровой уровень восприятия проекта. Но ключевой — другой. Например, известный композитор Владимир Мартынов на закрытии выставки подарил предметам «голос». «Без звука они не работают. Как можно разделить качающиеся фигуры и льющиеся из-под пальцев Мартынова звуки? Это уже другой уровень, более глубокий», — поделился впечатлениями Сергей Катран.
Выставка несет в себе и идею объединения. Это не сразу прослеживается, однако, если подумать, фигуры, единообразные в исполнении, говорящие об одном и том же, расположенные в одной плоскости и относящиеся к 60 странам, — разве это не образец космополитизма? «У меня нет чувства родины. Я очень хорошо понимаю и русскую культуру, и украинскую, но также люблю итальянскую, вьетнамскую, камбоджийскую... В искусстве нет заборов, идеи циркулируют свободно. Поэтому подобную выставку можно встретить и в Берлине, и в Лондоне. Проект понятен человеку любой национальности», — говорит художник и указывает на расположившихся в разных уголках галереи француза, итальянца, американца.
«Большинство художников сейчас работают на стыке искусства и науки. И наибольший спрос у тех авторов, которые применяют современные материалы и технологии, как, например, Сергей Катран. Эта выставка получилась условно статичной из-за материала, но благодаря воздушным потокам фигуры находятся в вечном движении», — рассказывает Ксения Подойницына.
На российском арт-рынке сейчас нелегкие времена. Пережив кризис 2008 года, галеристы, не успев опомниться, снова попали в яму. Однако есть мнение, что именно сейчас покупать работы художников выгоднее всего, ведь дешевле они уже вряд ли будут.
Ксения Подойницына не останавливается на достигнутом, старается расширить бизнес: «Галереи закрываются одна за другой, остаются лишь самые стойкие. Приличных мест в Москве сейчас около десяти, это очень мало. Не так давно я открыла курсы по оценке, атрибуции предметов искусства на базе Плехановского университета. По их окончании выдается диплом государственного образца. На курсах обучают экспертов, которые имеют право давать заключение об оценке стоимости того или иного произведения. Самая большая проблема на нашем рынке — это как раз оценка. Никто не понимает, как формируется цена, поэтому коллекционеры с опаской относятся к покупке предметов современного искусства».
У Ксении, по ее словам, в разработке находится еще ряд крупных проектов, которые должны помочь развитию всего рынка. «Для меня как для галериста здесь открываются гораздо более широкие перспективы, чем если бы я была аналитиком в инвестиционном банке, — рассуждает она. — Несмотря на то, что я получила зарубежное образование, я вернулась работать в Россию. Выбрала нишу произведений молодых русских художников и на этом построила свой бренд».
Чтобы создать успешный арт-проект, художнику приходится постоянно совершенствовать свои навыки и поспевать за новыми технологиями. Сергей сообщил FP, что для своего следующего проекта уже начал осваивать скульптуру: «Работа с камнем — навык, которого у меня пока не было. Сейчас для нового проекта я учусь чему-то новому».
Однако художник подчеркивает, что работа с арт-объектами — как тонкий лед: чуть не туда ступишь — и велика вероятность опошлить результат. Поэтому дурачества дурачествами, а искусство, современное оно или нет, призвано нести разумное, доброе, вечное. Заставлять восхищаться и думать.
Фото: Ольга Манолова |
