Андрей Мовчан: «Третий Рим» сегодня похож на ребенка своего возраста»

Глава «Третьего Рима» рассказывает об итогах года, новых топ-менеджерах и планах на будущее − увеличении активов до $2 млрд, приобретении европейской управляющей компании и инвестировании в медицинскую отрасль.

- Андрей, судя по всему, у компаний, работающих на финансовых рынках, опять непростая ситуация. Вы это замечаете?

- На самом деле, настроения на рынке легко определить по количеству присланных резюме. У нас их количество неуклонно растет − от разных людей из разных компаний. Видимо, это как раз потому, что на рынке не все хорошо.

- А «Третий Рим», вопреки всему, набирает сотрудников?

- Нам проще, чем многим – у нас нет обременения в виде массивной инфраструктуры, дорогой менеджерской прослойки и сторонних акционеров. Мы вообще всегда настроены брать людей, которые готовы себя окупать и приносить прибыль. Мы постоянно ищем сейлзов, берем человека два-три в год. Сейчас смотрим талантливых людей в инвестбанковское подразделение, потому что оно растет быстрее, чем мы сами могли ожидать. Нам нужны люди, которые сами готовы вести сделки, потому что текущие объемы мы уже практически не можем переварить. 

- Какого рода эти сделки?

- Cамые большие сделки – это M&A, было несколько LBO. Всего в 2011 году мы закрыли четыре крупных и девять мелких сделок, их объем варьируется от $50-150 млн, «средний» - около $70 млн. 

- Инвестбанковское направление – самое доходное сейчас для вас?

- За прошлый год мы на нём заработали где-то 40% всех доходов. 

- Расскажите о результатах других бизнесов компании?

- По нашему самому профильному бизнесу – asset management – прирост активов в этом году составил ноль. И слава богу, что ноль, а не минус. Хотя наши портфели вполне прилично прошли год, лучше большинства сравнимых фондов и стратегий. Наш худший результат по портфелю в 2011 году - минус 10%, и хорошо, что не минус 20% как по индексу РТС.

На трейдинге тоже заработали не много – но мы делали лишь execution. Трейдинг - не наш бизнес, мы не flow traders. Неожиданно, в три раза больше бюджета, мы заработали на структурных продуктах, люди их покупали, потому что была высокая волатильность.

- Почему не было прироста активов? Вы перестали активно продавать услуги?

- Потому что плохие сейлзы, плохие управляющие, плохие клиенты и плохой рынок. Как обычно это и бывает. А если серьезно, на продукты, которые являются «сутью» управления активами почти не было спроса, он только-только стал появляться в конце года, и, похоже, пока растет. Откровенно говоря, все дело в природе российского спроса на эту услугу: в нашей стране клиент приходит в управление активами, чтобы получить устойчивый доход сильно выше ставки депозита, но asset management этим не занимается и заниматься не может! А занимается он обеспечением высокого дохода на длинном периоде времени, но без гарантий промежуточных результатов. Когда рынки исторически несут на себе многолетний повышательный тренд, у клиентов создается иллюзия устойчивости дохода, и они идут в наши продукты – как правило, более всего перед самым переломом тенденции. А в кризис же клиенты не видят устойчивости и не готовы покупать такие продукты, хотя с точки зрения здравого смысла именно в такие моменты и надо заходить в рынки. Но клиенты говорят: «в хорошем банке можно получить плюс 5% за год, а в банке моего друга - все 10%, а я могу дать другу кредит, и он мне 15% годовых вернет, и вообще я боюсь управляющих, передал в свое время свои средства пяти портфельным менеджерам, четыре из них деньги потеряли».

Это как попытка оценить танк с точки зрения комфортности сидений – ошибка в определении важности свойств продукта. Если посмотреть на длинный период времени – даже индекс РТС за 10 лет и с учетом кризиса принес 17% годовых. За десятилетие приличный управляющий сделал бы из портфеля российских акций 20–22% годовых. Это существенно больше, чем любой депозит, но в перспективе совершенно другого времени. Многие клиенты смотрят на очень короткие интервалы и в итоге отметают предложения разумных управляющих, как не соответствующие ожиданиям, и выбирают ровно тех, кто говорит, что все будет хорошо, или тех, кто обещает «уникальные» способы управления. Завышенные ожидания всегда приводят к тому, что человек связывается с мошенником, потому что ответить на завышенные ожидания может только такой человек.

- Можете пояснить?

- Если клиент приходит и спрашивает: «Ты мне сделаешь 10% годовых за год на fixed income?», порядочный человек ему отвечает: «Не знаю». Мошенник говорит: «Конечно, и даже больше». А дальше делает тройное плечо, потом наступает осень 2011 года, клиент теряет 30% (или повезет в этот раз, «игрок» с плечом выйдет вовремя – тогда до следующего падения клиент будет рассказывать про своего гениального менеджера), грустно забирает оставшиеся деньги и больше никому их не дает, потому что все управляющие, как ему кажется, мошенники.

- Каковы финансовые результаты «Третьего Рима» по итогам 2011 года?

- Активы под управлением какими были, такими и остались ($400 млн − ред.). Прибыль до бонусов - почти $3 млн, и, соответственно, мы всё это выплачиваем бонусами.

- Щедро!

- У нас есть формула и мы не можем не заплатить по ней – это один из главных принципов нашего устройства: нет принятого механизма обмана сотрудников через дискреционные бонусы, неожиданно отложенные компенсации и обмен на акции. К сожалению, мы в отличие от большинства больших инвестбанков бонусы платим только из прибыли, а не из убытков, поэтому ограничены в наших возможностях. В связи с этим и требования к сотрудникам жесткие. У нас максимальная зарплата - $10 000, такой нет уже давно ни у кого на рынке, мы принципиально не даем гарантий и не платим сайн-апов. Установка простая – зарабатывай, сколько хочешь, деньги получаешь по формуле. 

- Какой самый большой бонус в этом году у ваших сейлзов?

- Самое большое revеnue на сейлза в этом году – порядка $3 млн, бонус составляет около 20% от этой суммы. Такие цифры обычны в origination. В IB, кстати, получается ещё больше – у нас компактная команда и очень неплохой доход. 

- Сколько у вас сотрудников сейчас и сколько из них партнеров?

- Мы достаточно жестко следим за количеством людей, сейчас работает 46 сотрудников. Из них 16 партнеров. 

- Расскажите о ваших последних назначениях?

- К нам присоединился Пьер Де Ля Баум – внук основателя Lazard. Пьер возглавил швейцарский офис и занимается нашими европейскими проектами. На мой взгляд, он один из самых энергичных и талантливых инвестиционных банкиров – европейцев из клуба «мужей русских жен». Чуть раньше взяли Петра Холодного, в прошлом управляющего директора Lehman Brothers, Credit Suisse, казначея Русской православной церкви за рубежом с конца 90-х годов, СЕО «Норимета». Человек он крайне разносторонний. Часть из знакомых обращается к нему «Отец Петр», часть, соответственно, как к инвестиционному банкиру. В «Третьем Риме» Пётр - глава origination, то есть его задача приносить новый бизнес и новые контакты. В начале года мы переманили Лизу Васину из VTB Venture Capital, она ведёт наши проекты с закрытыми фондами и партнерствами.

- Какие проекты у вас запланированы на этот год? 

- Мы запускаем несколько фондов-партнерств. Один фонд связан с недвижимостью, инвестирование идёт в жилье эконом-класса, здания покупаются на этапе подвала и продаются на этапе крыши. Уже начали премаркетинг и закроем сбор заявок где-то через два-три месяца. На первом транше планируется привлечь и вложить $50 млн. На выходе фонд недвижимости в Лондоне, там у нас есть отличный партнер – английская компания.

Еще одно партнерство будет инвестировать в создание терминальных сетей. Параллельно собираем инвесторов в крупный медицинский проект. Если справимся с этим быстро и успешно, будем думать о запуске партнерства, инвестирующего в различные медицинские бизнесы. В планах похожий проект в IT, вообще темы появляются, так что к концу года мы возможно будем активно работать над направлениями, о которых сейчас пока не знаем.

Ну и конечно, мы с жадностью смотрим на наших коллег из Европы, и, возможно, уже в этом году будем покупать европейские управляющие компании. Они сегодня стоят сравнительно дешево, и при нашем опыте и знаниях в этой области и с нашей европейской командой приобретения можно произвести очень эффективно и обеспечить хорошую отдачу как за счет роста активов в процессе развития экономического цикла, так и за счет роста мультипликаторов в оценке. 

- Ваша жена – врач-кардиолог. Не поэтому ли вы затеяли медицинский проект, и не является ли он вашим личным бизнесом?

- В некотором смысле – да, так как нам с таким экспертом было легче и проще влезать в медицинский бизнес. Но главное – мы уверены, что медицина – это один из наиболее перспективных бизнесов в России на ближайшие 10–15 лет. Уже сегодня правильные модели на рынке удивительно высоко маржинальны (операционная маржа 30 – 50%), и это только начало. Медицина вообще, похоже, станет оазисом эффективного бизнеса: на фоне огромного и постоянно растущего спроса, контрцикличности и слабой чувствительности к цене этот бизнес еще и опирается на достаточно ограниченный человеческий ресурс – в России реально мало квалифицированных врачей. То есть мы имеем дело с бизнесом, в котором конкуренция идет за кадры, а не активы – это сразу выводит государство и «привилегированные» структуры из «премиум» сегмента,это же не нефть или газ. У тех, кто сегодня входит в этот бизнес, будет еще важное преимущество – через четыре-пять лет инвестиционный спрос на работающий медицинский бизнес будет огромным, в том числе со стороны иностранных стратегов.   

Ну а мой «личный» бизнес – это все-таки «Третий Рим», а «Третий Рим», как и в других проектах, лишь привлекает финансирование, но не является инвестором. 

- Планируются ли какие-то крупные проекты в IB?

- Там работа идет постоянно, у нас на мандатах четыре крупные сделки, дюжина сделок поменьше. Но IB – слабо предсказуемый бизнес. 

- Расскажите, об уходе Евгения Когана, у вас были грандиозные совместные планы.

- За 2010–2011 годы нас покинули несколько знаковых менеджеров – это был нормальный процесс формирования стратегии компании и ухода тех, кто в эту стратегию не вписывался или ее не принимал. Основными причинами таких уходов были две: нежелание принять «спортивный» характер работы (была идея, что партнерство – это когда можно работать «по-желанию», без плана, бюджета и расслабленно), и нежелание менять свой взгляд на бизнес, адаптировать его к стратегии компании. Мы хотели видеть в Жене партнера, который бы, как и остальные, сформировал клиентскую базу и продавал услуги компании. Но Женя тяготел к работе с небольшими клиентами на трейдинге, конвертироваться же в человека, который ведет крупных клиентов и создает бизнес, Коган не захотел, и это его выбор. Хотя он человек талантливый, и наверняка мог это делать. В конечном итоге мы вместе решили, что ему правильнее будет делать свой бизнес в той области, в которой он хочет.

Кстати, с его уходом связана и забавная история - сразу же после его ухода на Украине старыми партнерами Жени была зарегистрирована компания «Третий Рим», с логотипом, точно повторяющим наш. Формально это не нарушение, так как мы на Украине не защищали свой знак. Теперь нам периодически звонят с вопросами, и приходится достаточно жестко отвечать, что мы к украинскому «Третьему Риму» отношения не имеем и не можем отвечать за качество их предложения. 

- Кто сейчас ваши основные конкуренты?

- Мы работаем в достаточно уникальной модели и в достаточно уникальной нише – похожих на нас компаний в России я даже не назову. В каждом бизнесе у нас свои конкуренты: в IB – крупные банки «сверху» и бутики «снизу», но наш «профессиональный» размер сделок от $30-40 млн до $250 млн долларов практически «чист» от конкуренции – многовато для бутиков (которые к тому же потихоньку вымирают) и маловато для банков (которые, боюсь, тоже не слишком хорошо себя чувствуют). В управлении активами – прежде всего альтернативные продукты – депозиты, прямые инвестиции, частный бизнес, и прочее. Компаний, которые предлагают клиенту наш набор продуктов на таком же уровне качества, прозрачности и гибкости тоже очень немного. Мы слышим от клиентов иногда про «Альфу», изредка – про «Тройку», совсем редко про других. Но в целом, повторюсь, рынок очень «мелкий». В области прямых инвестиций конкуренции совсем нет. Существует несколько фондов, но на нашем рынке мы не то что «не толкаемся», мы даже друг друга «не видим». 

- Сколько сейчас клиентов у «Третьего Рима»?

- В управляющей компании порядка 150, в IB – несколько десятков, в рамках консалтинговых операций – пара десятков. А вот крупных, стратегических  клиентов у нас около 30. Понимаю, что это очень мало. Но все требует времени. 

- Андрей, на рынке многих по-прежнему интересует, кто акционеры «Третьего Рима». Не раскроете тайну?

- Мы никогда этого не скрывали! 90% компании принадлежит менеджменту через траст, часть акций уже распределена, часть – нет. Еще 10% - в собственности сторонних акционеров. Объем нашего бизнеса с ними не превышает 2-3% от общего объема, так что можно сказать, что компания принадлежит менеджменту. Мы, надо сказать, изначально предполагали, что доля менеджмента со временем станет меньше – 10–20% зарезервированы под «стратегические партнерства». Мы понимаем, что ни неорганический рост, ни выход на другие рынки, ни построение инфраструктуры без капитала и «плеча» стратегов невозможны. Но пока мы не нашли такого партнера, да и наверное момент еще не пришел. 

- Какова долгосрочная стратегия компании? Во что вы хотите превратить «Третий Рим»?

- Мы в большой степени уже сформировали «части» будущего «Третьего Рима». Другие бизнесы вряд ли добавятся. Вопрос размера, эффективности и качества. «Третий Рим» сегодня похож на ребенка своего возраста – нам ведь всего два с половиной года! Все части тела уже есть, но маленькие, часто неуклюжие, иногда диспропорциональные. Ходит уже ничего, говорит – плохо, делать еще не все сам умеет. Конечно, наша задача – наращивать партнерство, доводить количество партнеров до 30 – 40 в течение трех-четырех лет, и приобретать опыт и качество. Управление активами будет увеличиваться, и этот год покажет, насколько перспективно делать ставку на развитие закрытых фондов и партнерств. Мы сегодня думаем категориями четырех-пяти лет. Задача-минимум, чтобы объем активов под управлением достиг $2 млрд. Если будем собирать $200-250 млн в год в закрытые фонды, то через пять лет портфель вырастет до $1 млрд, а в случае роста рынка — еще больше. IB должен делать 10–12 крупных сделок в midcaps в год. Консалтинг должен делать 50–60 мандатов за год. Посмотрим, получится ли − помимо объективных проблем: конкуренции, мирового рынка, собственных ограничений и возможных ошибок − есть еще, конечно, и серьезная проблема кризиса власти в России, как она будет влиять пока не понятно. 

- А вы задумывались о переезде в другую страну?

- Вообще для человека в современном мире это естественно – задумываться о переезде в другую страну. Мир стал очень интегрированным. Если посмотреть на историю России за последние 300 лет, то массовая эмиграция лучших происходит с завидной регулярностью. С другой стороны – это же не предмет размышлений: надо либо сказать себе «Все, не могу больше на это смотреть!», и тогда уже уезжать, либо уж, пока можешь терпеть, оставаться – все-таки язык, культура, сообщество, дают нам в России те преимущества, которых не будет в другой стране. Я патриот в каком-то нерусском смысле, то есть совершенно не умиляюсь «славой, купленной кровью» и не верю в «особый путь» и величие нынешних властителей, мне просто искренне хочется, чтобы наконец в России что-то поменялось в сторону нормальной жизни. И я отлично понимаю, как ничтожно мало могу для этого сделать. Тем не менее, пока не переезжаю. 

- Несмотря на такие настроения, я слышала, что у вас недавно был корпоративный Новый год. Как прошла вечеринка?

- Было по-настоящему хорошо, намного веселее, чем год назад, не смотря на то, что год был тяжелым: видимо команда развивается и становится более сплоченной. Праздник был в мексикансканском стиле: ходили в пончо, пили много текилы, танцевали латину. Награждали сотрудников за лучшие результаты года по итогам всеобщего голосования. 

- Как поживают ваши дети? 

- Я еще не дедушка по чистому недоразумению (смеется). Старшие дочки пошли по материнским стопам и учатся в медицинском. Одна на первом курсе, другая на пятом, у нее время определяться со специализацией, и она тоже кажется решила стать кардиологом.

- Танцы по-прежнему - ваше хобби? Чем еще занимаетесь вне работы?

- Да, танцы это отличное времяпрепровождение. К сожалению, в Москве не очень много мест, где можно потанцевать. Еще в свободное время достраиваю дом под Чеховом. Потянуло к земле, как и положено в моем возрасте.