Большая перемена: почему банкиры уходят в McKinsey

Ирина Михайлова, руководитель проектов:

«В консалтинге женские качества очень помогают»

Моя карьера началась в 2007 году в московском офисе Merrill Lynch. Два года я работала в департаменте корпоративных финансов, где участвовала в сделках по осуществлению слияний и поглощений, а также в сделках IPO. Затем я перешла в фонд прямых инвестиций, где еще два года занималась инвестициями в фармацевтику и здравоохранение. 

У меня было две причины перехода в консалтинг — объективная и субъективная. В финансовом секторе я работала с 2007-го по 2011 год. Это было весьма «интересное» время для финансового рынка. Например, в день, когда я пошла на первое интервью в Merrill Lynch, компания списала со своих счетов убыток в размере $15 млрд. А когда я была на тренинге для аналитиков в нью-йоркском офисе компании, Merrill Lynch буквально за выходные был продан Bank of America. Можно сказать, я побывала в эпицентре финансовой бури, которая сильно отразилась и на российском рынке. Было понятно, что банки прошли виток своего наиболее активного развития и возможностей для профессионального и карьерного развития становится все меньше.

Субъективная причина заключалась в том, что со временем я поняла: финансы — это не то, что меня действительно захватывает. Это достаточно специфическая отрасль, где успех достигается методичным совершенствованием одних и тех же действий. Я же люблю каждый день узнавать что-то новое, люблю вызовы, сложные задачи.

Для подготовки к переходу в консалтинг я поступила на программу МВА в бизнес-школу INSEAD. Помимо изучения основ консалтинга, мы также учились правильно составлять резюме, готовиться к интервью, а те наши одноклассники, которые до INSEAD уже работали в этой сфере, помогали нам учиться решать кейсы. Моя стратегия сработала отлично — после окончания бизнес-школы я получила сразу несколько предложений о работе.

Я выбрала McKinsey по одной простой причине — мне очень понравились работающие здесь люди. После первого раунда интервью я была в абсолютном восторге. В голове крутилась только одна мысль: «Я хочу здесь работать!» Дальше это желание только крепло. Я поняла, что с людьми из McKinsey у меня абсолютное взаимопонимание, я действительно нахожусь с ними на одной волне. Это очень приятное чувство. Поначалу действительно было тяжело. Конечно, с моральной точки зрения все было замечательно. Я ожидала, что попаду в конкурентную среду, но в итоге получила очень много поддержки. А нелегко было с точки зрения инструментария. Я пришла из финансового сектора, в котором состоялось становление меня как специалиста — сформировались способ мышления, подходы к решению проблем, навыки создания презентаций. В финансах мне всегда говорили: «Ира, в слайдах необходимо отражать максимальное количество информации, объясняя каждую цифру». В консалтинге совершенно другая логика: на слайде должна быть одна мысль, а сама презентация должна складываться в некую историю. Ты ее человеку рассказываешь — он за ней следует и понимает, почему ты пришла к такому решению, а не к другому. Если бы я стала работать в McKinsey сразу после института, возможно, мне было бы легче адаптироваться. Но судьба распорядилась иначе. Поэтому мне понадобилось время, чтобы перестроить свой менталитет. Полный период «трансформации» занял около года.

Многие считают, что консультант — неженская профессия. Я бы так не сказала. Да, это непростая профессия. Однако в консалтинге приходится очень много общаться с людьми, и тут женские качества сильно помогают. Иногда на встречах замечаешь, что клиент излишне эмоционально реагирует на какие-то вещи, либо, наоборот, не сконцентрирован. И ты понимаешь, что дело не в тебе и не в твоей презентации, а в том, что у человека проблемы на каком-то другом фронте. И тогда, чтобы нормализовать обстановку, порой достаточно сказать: «Давайте прервемся. Расскажите, как у вас дела? Может вам нужна помощь?» Женщины в такие моменты лучше справляются с ситуацией. В McKinsey работает довольно много женщин среди консультантов. Они достигают больших успехов в своей профессии, оставаясь при этом чуткими и привлекательными. В McKinsey меня держит несколько вещей. Во-первых, сама работа, благодаря которой я каждый день узнаю что-то новое. Когда я начинала, то открывала список проектов и думала: «Так, что я хочу делать сейчас… Металлургию или ритейл? А может заняться телекоммуникациями?» Здесь я всегда могу выбирать как отрасль, так и функциональное направление, будь то создание стратегии, реализация операционных проектов, маркетинг или разработка организационных структур. Вторая причина — это возможность развиваться. В McKinsey существуют как формальные механизмы развития (регулярные международные тренинги и курсы), так и неформальные — я постоянно нахожусь в обществе очень умных, интересных, неординарных людей, у которых многому можно научиться. Я себе однажды сказала, что буду работать в консалтинге до тех пор, пока буду чувствовать, что каждый день чему-то учусь. Пока все так и есть.

Самый интересный проект у меня был, когда я только пришла в компанию. После работы в финансовом секторе я ожидала, что сейчас будут слайды, моделирование, трехэтажная аналитика. А мне говорят: «Ира, надо написать коммуникационную стратегию для нового продукта нашего клиента. И еще нужна помощь с разработкой бренда и логотипа». В итоге вместо составления табличек в Excel я придумывала слоганы для бренда и выбирала цвет логотипа. Продукт, с которым мы тогда работали, был нестандартным, поэтому опыта по его продвижению практически не было, так что стратегию мы разрабатывали сами. Собирали знания от международных экспертов буквально по крупицам и выстраивали концепцию. Результат превзошел все ожидания: концепция сработала, клиент остался доволен, и наш документ стал своего рода образцом коммуникационной стратегии, который до сих пор циркулирует по офису McKinsey. Это очень приятно.